Я люблю тебя!

[Nicky777]

Название: Я люблю тебя!
Автор: melission
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Дино/Хибари, Вария, Вонгола.
Рейтинг: До NC-17
Жанры: Ангст, Занавесочная история, Даркфик, Стёб, Драма, ER (Established Relationship), Флафф, Ужасы, Юмор, Hurt/comfort, Пародия, Философия, POV, Психология, Романтика, Повседневность, Слэш (яой), Songfic
Предупреждения: Нецензурная лексика, BDSM, Ченслэш, Смерть персонажа, Секс с использованием посторонних предметов, OOC, Изнасилование, Секс с несовершеннолетними
Статус: Закончен
Описание: Несколько совершенно разных историй о любви Дино к Хибари. Не всегда связанных между собой, но имеющие всегда что-то общее. Одну тонкую нить взаимности и чувственности, так притягательно поблескивающую сквозь переплетенные пальцы. Влюбленные? Нет. Больше. Любимые.
Разрешение на размещение: Получено

История двадцать вторая: Мелочи жизни

История двадцать вторая: Мелочи жизни

Холодный ветер и полноценная вьюга. Снег колючими ударами попадает прямо по лицу, забираясь под еще сухие складки одежды.
Серое небо и грязно-синие клочки туч, спешно стремящиеся убраться от мрачного Токио, который по собственные условные щиколотки увяз в слякоти.
Отчаянно горячий кофе в бумажно-пластиковом стаканчике чуть подрагивал в замерших пальцах.
— Нет, Ромарио, — Дино качал головой, прижимая телефон ухом к плечу, медленно размешивая сахар в кофе.
Он не любил много сахара, но сейчас – двойная порция кофеина, капля сливок и четыре ложки нерафинированного сахара, вместе с измельченной карамелью.
Ядерный коктейль.
Блондин продолжил что-то доказывать, сжимая стаканчик в руках и иногда повышая голос.
— Да, хорошо, раз они выдвинули такие требования, — секундная заминка – шоколадные глаза зацепились за знакомый до боли силуэт, — тогда свяжись с Варией, может им будет интересно.

Снова немного хмурый, с россыпью непослушных черно-серебряных волос, прядками падающие на лицо, закрывая обзор. Черное пальто с высоким воротом, за которым спрятана половина лица – ветер нещадно хлестал снегом, да так, что не вздохнуть. Даже идя в плотном потоке людей, вокруг Хибари было мертвое пространство в десяток сантиметров: если снег морозил только снаружи, то взгляд серых глаз леденил изнутри, заставляя сердца случайных прохожих ежиться от страха.

— Ты снова выглядишь так, словно бы заменяешь Великую Смерть в ее нелегкой работе, — неуверенная улыбка на мягких губах. Дино засунул телефон в карман куртки и схватился обеими руками за стаканчик, согреваясь.
— Что ты делаешь тут?
— У меня недалеко дела, Цуна попросил уладить кое-что, Ромарио сейчас как раз делится впечатлениями с Варией, — покачал головой Мустанг, — и не думал, что встречу тебя в такую погоду в центре города, — едва уловимая усмешка.
— Я знал, что тут будет пастись одно травоядное, — равнодушное замечание, больше похожее на обвинение.
— Ты пришел сюда ко мне? – польщенная улыбка.
— Забить тебя до смерти, — Хибари остановился рядом, посильнее запахиваясь в пальто.
— Тебе холодно? – обеспокоенный взгляд и Дино подступает на шаг ближе, едва не касаясь мягкими губами фарфорового лба Кёи.
— Ничуть, — отрицание режет льдом еще сильнее, чем ветер вокруг.
— Давай так, — Дино ласково улыбается, накидывая один конец шарфа на его плечи, — теплее ведь.
Хибари промолчал, притягивая Мустанга за теплую ткань и целуя мягкие губы.
— Ты капризный эгоистичный ребенок, — счастливая, переполненная нежностью улыбка, — у меня есть горячий кофе, хочешь?
— Кофе – отвратителен! – Кёя холодно сверкает глазами, снова дергая за край шарфа, притягивая к себе.
— Ну ладно, хочешь пойдем в какое-нибудь кафе?
— Кафе-кофе, — шикнул Хибари, отрицательно мотая головой.
— А что ты хочешь тогда?
— Чтобы ты прискакивал тогда, когда я этого хочу, а не раз в два месяца.
— Прости, — едва слышно на самое ухо, и Дино был уверен, что Кёя подается навстречу теплому дыханию, — сейчас вообще нет времени.
— А если я поеду с тобой в Италию?
Дино вздрогнул.
— П-правда? – и едва хватает силы воли, чтобы не сжать этого хмурого подростка в объятьях.
— Угу, в университете мне все равно делать нечего, там одни травоядные.
— Знаешь, я был бы счастлив.
— Тогда поехали, — едва ли не ледяной приказ.
— А собрать вещи или предупредить кого-нибудь?
— Зачем? – кажется, в голосе проскальзывает даже удивление.
— Они ведь будут волноваться.
— И какая мне разница? Я делаю то, что хочу.
Дино лишь улыбнулся. Стоило оставить Кёю на пару месяцев и теперь он начал проявлять свой характер.
Делает то, что хочет. Хочет поехать с ним. С ним в Италию.
— Тогда поехали, — большой глоток кофе, уже не обжигающего, а просто теплого.

Завязали руки. Завязали глаза. И куда-то ведут. Хибари хотел забить этих девчонок до смерти, но таковы были условия.
На все шестнадцать лет, что он прожил, он был готов сделать лишь один вывод: никогда не пытайтесь играть с влюбленными девушками в азартные игры.
И вот сейчас – он стоял, схваченный под руки, чьи-то руки даже обхватили его торс, при этом держа с уверенным напором.
Не девушки, а фанатички.
— Давай, скорее-скорее, — восторженный писк и кто-то рядом.
Знакомый запах и даже дыхание.
Хибари снова нахмурился, никак не желая вспоминать кто же сейчас перед ним.
— Хибари-сан!
Кёя не отвечал, предпочитая слушать. Кажется, девушки это даже поняли и снова восторженно запищали.
Чья-то уверенная руки легла на шею, словно управляя. Хибари хотел просто уничтожить за такую дерзость – но не хотел нарушать правила игры.
Рука повела его куда-то вперед, слегка наклонив голову.
Губ коснулось что-то мягкое, и что-то, очень похожее на кончик горячего языка скользнуло по губам, приоткрывая.
Поцелуй вышел долгим. Горячим. Влажным.
И все бы ничего, но восторженный визг раздражал.
Повязка спала с глаз и взгляд уперся в смущенное лицо.
Дино! Он только что целовался с этим чертовым травоядным на глазах у десятка девушек.
— Фотоаппарат мне, — Мустанг повернулся к девушке, которая кивнула и протянула ему тоненький Nikon.
— Почему ты? – Хибари нахмурился.
— А ты предпочел бы целовать кого-то другого? – хитрый взгляд.
— Камикорос! – Кёя резко вскочил, вытаскивая тонфа.
Девушки бросились в рассыпную.
— Да-да, прости, я украл твой первый поцелуй, — хихикал Дино, за спиной которого стоял Ромарио.
— Ты просто так не отделаешься, — едва ли не приговор.
— Новая тренировка началась, — Дино аккуратно передал фотоаппарат помощнику и взял кнут, — зато у меня есть первая фотография, где мы целуемся.
Хибари был очень зол.

Дино был погружен в раздумья.
Только что звонил Хибари и совсем не тонко намекнул, что если он не приедет – Мустангу будет очень плохо. А если приедет – будет плохо, но не слишком.
И теперь надо было решить что же привезти этому хмурому мальчишке, чтобы его хоть с порога не прибили.

— И где ты столько таскался?
— Я выбирал что тебе привезти! — едва ли не взмолился Мустанг, падая на шею Хибари.
— И?
— Ну, ничего кроме фруктов – не придумал, — покаялся Дино.
— Хорошо. А то уже тошнит от альпийского шоколада, — холодный взгляд, — и от этих кондитерских изделий, вроде того французского торта с лимоном…
— Он был вкусный, крем с твоих губ – точно!
Дино согнулся, получив довольно сильный удар под дых.
— Ну сейчас-то за что? – обиженно.
— Не говори о таких пошлостях!
— Но ведь это уже было, и ты сам мне позволил, — коварная улыбка дьявола.
— Но тот шоколад, из которого была сделана моя фигурка – был вкусный.
— Да, я так и понял, едва ты отгрыз себе голову, — Дино захихикал и снова согнулся, — хватит меня бить, это больно вообще-то.
— А я думал, тебе нравится, — холодная реакция, и сильная рука притягивает Дино за подбородок даря поцелуй.

— Я не буду его чистить, — Хибари с презрением смотрел на, по его мнению, апельсин. Бедолага должен был сразу скинуть с себя шкурку и отправится на съедение ровным маршем. Но либо апельсин был настойчив, либо Кёя недостаточно убедителен – ничего не происходило.
— Тогда может я тебе почищу? – неуверенная улыбка.
— И быстро!
— Ты никогда не ел помелло?
— Нет, — неохотно, словно бы признавался в собственной слабости.
— Он вкусный, как апельсин, только не такой горький, — Дино быстро надрезал корку ножом и принялся освобождать мякоть.
— Что толку от твоих слов? Я хочу попробовать фрукт, а не твои описания, — немного капризно.
— Еще немного, — Мустанг заботливо улыбается и протягивает на ладони очищенный памелло.
— А если он не вкусный? – настойчивый взгляд серых глаз.
— Ну попробуй совсем немного, сейчас могу отреза…
Дино удивленно моргает, тут же заливаясь краской: Хибари осторожно поднес руку Мустанга к своим губам, погружая палец ровно на половину и скользя по нему языком.
— К-к-кёя… — блондин старательно пытается удержаться на месте, чтобы не набросится на этого мучителя.
— Да, вкусный, я буду, — удовлетворенно кивает и берет с ладони фрукт.

Дино вымученно вздохнул и пошел за кофе – если Хибари хотел, он мог довести блондина до безумия всего лишь одним действием.

Дино осторожно открыл глаза. Спать ему не спалось – чувство, так похожее на зуд, словно за тобой наблюдает. Неотрывно. Не моргая. И пристально.
Так и было. Разве что вместо толпы маньяков это был всего лишь холодный взгляд стальных глаз.
— Кёя? – осторожно поинтересовался.
— Не двигайся, — ледяной приказ.
— Что-то не так?
— Я рассматриваю твою татуировку, — равнодушное признание.
Дино замолчал, удивленно хлопая ресницами.
— Т-ты…
— Не двигайся.
Быстрое движение и холодные губы касаются шеи. Именно в том месте, где синем огоньком расположился рисунок. И тут же груди коснулся холодный металл цепочки.
Мустанг улыбнулся, касаясь ладонью отстранившегося лица, заглядывая в глаза.
— Ты так и носишь кольцо на шее, — и мягкий поцелуй.
— Я же сказал тебе не двигаться, — недовольное бурчание и Хибари поудобнее устраивается в объятьях, устремляя взгляд в тонкую щель между занавесок, где синел бархат ночного неба, на полотне которого устроилась полная луна со свитой маленьких звезд.

История двадцать третья: Про любовь и прочие болезни

История двадцать третья: Про любовь и прочие болезни

— Кёя, а ты меня любишь?
— Нет.
— Но ты ведь шутишь, — попытался улыбнуться Дино.
— Нет.
— Нет, шутишь!
— Ты снова что-то себе нафантазировал.
— Я вот тебя люблю.
Дино печально качнул головой, прощаясь с мечтой услышать когда-нибудь заветные слова от Хибари.
— А что это за чувство такое?
— Что за чувство? – Дино обомлел, даже не зная что и подумать. — Т-ты даже не знаешь что это?
— Нет.
— А почему не спросил?
— Зачем? Если бы тебе нужно было – ты бы сам спросил, — равнодушное замечание.
— Да я даже не предполагал… — Дино ошарашено мотнул головой, накидывая на плечи футболку.
— Так что это за чувство такое? – Хибари отложил книгу, внимательно смотря на блондина.
Дино нервно сжал руки, и упал в кресло, краснея и пытался собраться с мыслями.
— Это когда тебе хочется видеть его каждый день…
— Но притаскиваешься раз в месяц, — резонно заметил Кёя.
— Когда хочется смотреть ему в глаза…
— При этом неся несусветную чушь, — снова перебил брюнет.
— Держать за руки, — как ни в чем не бывало продолжил блондин, словно бы уйдя куда-то в свои мысли.
— А не тащить в кровать.
— Думать о том, чем порадовать.
— А не дарить кучу сладостей, как ребенку на Рождество.
— Видеть что-нибудь и думать: «А вот это бы ему понравилось», или «Тут бы он улыбнулся».
— Или забил до смерти.
— Ты даже не даешь мне сказать, — обиделся Дино.
— Разумно, — кивнул Хибари, взглядом приказывая продолжать.
— Когда просыпаешь ночью рядом с ним и больше ничего не надо.
Дино попытался перевести дыхание – на последней фразе выдохся – в ведении диалогов Кёя был беспощаден.
— Или когда ты рядышком с ним – внутри растет что-то теплое, светлое.
— Бактерии, например.
— Кёя! – теперь уже точно обиделся Мустанг.
— Продолжай, — грозно и холодно – идеальный приказ императора.
— Ладно, — теперь уже грустно, — хочется, чтобы он бы счастлив. Хочется быть с ним. В нем. и можно даже опуститься на колени – потому что знаешь – он это лучшее.
— Что еще за он? – хмуро поинтересовался Хибари.
Дино в непонятках моргнул, прежде чем сообразил суть вопроса.
— Это ты, — почти что горькое признание.
— А, — словно бы приняв такое объяснение, кивнул Кёя.
Мустанг печально улыбнулся, в очередной раз поняв, что завел этот разговор зря.
— И это ценное чувство?
— Не ценнее, чем человек, к которому его испытываешь.
— Получается, что некий вымышленный персонаж, которому ты сейчас признался в любви, для тебя важнее всего на свете?
— Разумеется, и это никакой не вымышленный персонаж.
— А если хочется забить этого персонажа до смерти, едва он касается к кому-то другому?
— Ну, это, наверное, чувство собственности.
— Это тоже входит в понятие «любовь»? – продолжал допытываться Кёя.
— Такого понятия нет, — тоном учителя пояснил Дино, качая головой, — каждый чувствует его по разному. Но да, наверное входит. Любовь вообще особа многоликая.
— Хм.
Несколько минут царило немое молчание. Мустанг предпочитал разглядывать линии узора на собственных ладонях, отгоняя мысли, который так старательно пытались утащить его в непроходимую депрессию.
— Ну тогда ладно, — словно бы соглашаясь в внутренним монологом кивнул Хибари, — я люблю тебя.
Дино едва не свалился – ноги резко отказались держать его. Почему-то сейчас показалось, что его оглушили, и дыхание перехватило и звездочки перед глазами плясали.
— Ч-что ты сейчас сказал? – едва ли не срывающийся от нервного напряжения голос.
— Я люблю тебя, — словно бы еще взвешивая это слово на вес и прислушиваясь к внутренним ощущением от произнесения.
— Мне ведь не показалось? – нерешительный вопрос.
— Это всего лишь слова, — нахмурился Хибари.
— Лишь слова?
— Ты и так медленно соображаешь, но сейчас это уже начинает раздражать.
— Просто я не понимаю… — попытался защититься Дино, опускаясь на подлокотник, но не смея прикоснуться к сидящему с идеально ровной спиной Хибари.
— Сказать можно все что угодно. Я тебя ненавижу. Ты меня бесишь. Хочется забить тебя до смерти. Мне скучно, когда ты не приезжаешь. Я люблю тебя. И снова мне хочется уничтожить тебя. Прямо в пыль. И пустить по ветру. Но тогда мне будет обыденно.
— Я и не надеялся, что ты когда-нибудь скажешь мне эти слова, — грустно-счастливая улыбка.
— А зачем это говорить? – кажется, Кёя был удивлен. – Это понятно и так.
— Что понятно? – Мустанг непонимающе открыл рот.
— Что мне хочется забить тебя до смерти.
— А я люблю тебя, — Дино обнял Хибари, заглядывая в серые глаза и целуя переносицу.
— Если ты сейчас потащишь меня в кровать – легко не отделаешься, — неприкрытая угроза.
— Слова, что ты сказал… Можешь повторить их.
Почти мольба. И ожидающие шоколадные глаза потерялись в лучистых стальных, перескакивая с грани на грань.
Глаза Кёи никогда не менялись. Оставались сильными, прямолинейными и пронзающими одновременно. Дино никогда не видел их другими. Разве что совсем иногда Мустангу позволялось видеть слабую тень улыбки на тонких губам Облака.
— Ты достал, — холодно констатировал Хибари, — эти слова ничего не значат, если сказаны просто так.
— Тогда так: скажи, пожалуйста, у тебя есть ко мне какие-то чувства?
— Хочется забить тебя до смерти, — стальная уверенность.
— А кроме? – усмехнулся Дино.
— Не твое дело, — слова, словно ледяной клинок обрезающий дальнейшие вопросы.
— Ты так и остаешься для меня загадкой, — влюблено-боготворящий взгляд.

Дино никогда не забудет этих слов. Пусть и сказанных из-за сбивчивого описания, неполного, но искреннего. Будет помнить и… Верить. В них.

— Дино-сан? – Цуна удивленно оторвался от созерцания собственных ладоней и поднял медовые глаза на брата.
— Если что – меня тут нет, — взмолился Мустанг, судорожно оглядывая комнату.
— Ч-что случилось? – растерянное лицо Десятого сменилось на озадаченное.
— Кёя заболел, — заговорческим шепотом, нервно крутя на пальце кольцо. Золотое, с янтарного цвета камнем. Прямоугольным, ограненным. То самое кольцо, которым он открывает свою коробочку.
— А разве Вы сейчас не должны быть с ним? – осторожный вопрос.
— Н-нет, ты хоть знаешь, как болеет Кёя? – паника в шоколадных глазах.
— Нет, никогда не видел, — честно признался Цуна, заинтересованный.
— Завидую тебе, — чистосердечное признание.
Дино быстро распахнул дверцы шкафа – Десятый предпочитал держать костюмы для официальных церемоний в кабинете – и критически оглядел заставленные полки и вешалки с чехлами.
— Цуна, не сочти за дерзость, но можно я спрячусь под твой стол? – почти умоляюще.
— Л-ладно, — Цуна сейчас вообще ничего не понимал, растерянными глазами следя за метаниями брата по собственному кабинету в поисках убежища.
— Спасибо.
Дино устроился под массивной столешницей из дуба, при этом выглядел он настолько запуганно, что у Десятого снова проснулось доминирующее желание защитить. Останавливала только мысль, что спасать Мустанга надо будет от собственного Хранителя.
Стены задрожали и хрустальная люстра обиженно зазвенела, пара фотографий в рамках упали но обошлось без существенным потерь.
— Что это? – Цуна несколько неудобно поерзал в кресле – неудобно когда в ногах кто-то сидит. А от некоторых мыслей Десятый даже покраснел, ойкнув, когда Дино вцепился в колени брата.
— Это Кёя.
Савада никак не мог привыкнуть, что Мустанг с такой легкостью называет грозного уже бывшую Главу Дисциплинарного Комитета по имени. И без уважительных суффиксов. Может сказывалось воспитание в Италии, но и сам Облако позволяет такую вольность. Только Дино. На самого «так называемого босса» брюнет все так же смотрел на травоядное, и не забывал систематически об этом напоминать, вместе с ледяным взглядом.
— А как болеет Хибари-сан?
— Сейчас ты это удивишь, — проикал Мустанг, — пятой точкой своей чувствую, что сейчас тут будет.
— А…
— Сиди и делай вид, что работаешь, — Дино взглянул во все еще румяное лицо своего брата и прикинул шансы на успех. Таковых не было.
Дверь распахнулась. Цуна снова ойкнул. На пороге Хибари Кёя собственной персоной. Пара прядей прилипла ко лбу, видимо от жара. Рубашка расстегнута, кроме нескольких пуговиц, которые показывались не из нужных петелек. Тонфа в руках и совершенно невменяемый вид.
— Травоядное! – обращение Его Величества к рабам своим. – Где этот конь?
— Н-не знаю, — замотал головой Цуна, вспоминая школьные деньки и когда Десятого кидало в ужас от одного лишь вида Хибари.
— Врешь, этот чертов Мустанг пробегал тут, — брюнет принюхивался, словно хищник.
— Его тут не было, — Савада если и собрался с силами, желая защитить брата, но голос все равно дрожал.
— Его запах тут везде.
— Он звереет, если простужается, — шепотом подсказал Дино.
И сделал это зря. За долю секунды Хибари оказался рядом со столом, который развалился на аккуратные половины, и пол украсился разлетевшимися документами.
— Смотри-ка, между ног у этого травоядного устроился, — злой прищур глаз, — и как давно я перестал тебя удовлетворять?
— Кёя, все не так, просто я тут уронил…
— Свои мозги? Огорчу – у тебя их не было.
— Н-нет, не это…
— Подкову? – в открытую издевался брюнет, подставляя одну из тонфа к шее, вторую отводя для удара. Сильного удара, к слову.
— Просто ты себя так ведешь, что мне немного страшно, — честно признался Дино, цепляясь тонкими пальцами за колени брата, заставляя того краснеть еще гуще.
— И поэтому ты сбежал к этому травоядному? – грозный рык. – Ты у меня получишь…

Дино сидел словно на иголках, поглаживая зудящую щеку: удар Хибари был прерван Цуной, которому не нравились внутренние разборки. Как итог: Кёя лежал в больнице, постоянно подкармливаемый снотворным и успокоительным (иначе он разнес бы всю палату). Мустанг сидел рядом, периодически отлучаясь за чашкой кофе.
Так было три дня. Едва простуда спала – пичкать лекарствами прекратили. Ведь персонал предпочитал обходить целое крыло стороной.
— Эй, — слабый толчок в плечо.
Дино открывает так старательно закрывающиеся глаза и слабо улыбается.
— Вылечился наконец.
— Ты похож на приведение, — холодное замечание.
— Я рад, что ты очнулся, — блондин снова положил голову рядом с ладонью Кёи, прикрывая глаза.
— А что я тут вообще делал?
— У тебя был жар, — попытался объяснить Дино.
— И поэтому ты прятался между ног у того травоядного? – ледяной вопрос.
— Н-но…
— Уничтожу, — вынес приговор, тут же продолжив, — но сначала приведи себя в порядок. Смотреть жалко.
Дино улыбнулся, целуя тыльную сторону ладони Хибари.
— Мне надо всего лишь поспать.
— На этой кровати?
— Почему бы и нет? – лукавая улыбка и почти угасшее во сне сознание.
— Тогда давай быстрее, мне скучно.
— Узнаешь, что ты творил: развлечешься, — сквозь сон хихикнул Дино, подкладывая прохладную ладонь Хибари под свое лицо.

Кёя невозмутимо слушал, как он пополам с Цуной разнес весь второй этаж особняка Вонголы. При этом Хибари ругался «Оторву этому коню все, что болтается». Савада хмурился, вкрадчиво говоря, что сам же Облако и пожалеет.

— Не оторвал? – с азартом спросил брюнет, когда Дино закончил повествование.
— Н-нет, — Мустанг никак не мог понять – толи улыбаться, толи дрожать от страха перед фантазией всего возлюбленного.
— Жаль, — хмурое лицо, — а то удалось бы от тебя избавиться. За ненадобностью.

История двадцать четвертая: Сказка

История двадцать четвертая: Сказка

Дино еле открыл глаза, умоляя утро подождать еще часов десять перед тем, как наступать. Утро не послушалось, нагло врываясь яркими лучами восходящего солнца сквозь неплотно закрытые шторы.
Блондин попытался спрятаться от узурпатора за одеялом, накрывшись с головой, но и это не помогло. Утро выполнило свою коварную миссию – заставило Мустанга думать и шевелиться. Теперь уже и сон отползал, как черепаха, уступая свои позиции ленивому бодрствованию.
«Ничего, коварное солнце, в следующий раз я все равно усну» — сам себе пообещал Дино, светило на его слова лишь засияло ярче, давая лишний повод думать, что оно встает назло.

За каменными стенами уже слышались первые признаки жизни. Слуги и прочая челядь начали уборку и приготовления к завтраку.
Надо было уже вставать, и, словно бы насмехаясь, сон не спешил уходить совсем, занимая место сонливости. Спать хотелось неимоверно.
Дино поворочался еще минут тридцать, в надежде, что сновидения сжалятся и придут на свидание. Те, однако, не спешили, видимо занятые совсем другими людьми. Бессовестные изменщики!

Сползая с кровати блондин умудрился споткнуться о ковер, едва не пропахав носом пол, удариться коленкой о край кровати и запутаться в балдахине.
День обещал быть веселым. Не в лучшем значении этого слова.

И Дино еще раз в этом убедился. Правда для этого надо было взглянуть на себя в зеркало – штаны одеты наизнанку, туника задом наперед. Вздохнув от собственной невнимательности, Мустанг начал переодеваться, следя, чтобы сейчас все было идеально.
Придирчиво оглядев стройного парня, который улыбался ему с той стороны зеркала, блондин кивнул, довольный. Подпоясавшись и расчесав непослушные волосы, Дино отправился в умывальню, ополоснув себя холодной водой, а следом и на завтрак.

Уже трижды проклятое ощущение сонливости, вольготно занявшее конечности, не спешило покидать блондина. Каждый шаг давался с таким трудом, словно к обеим ногам прицепили кандалы, украшенными стальными шарами.
По дороге Дино едва не задремал прямо на ходу, полностью оправдывая прозвище Гарцующий Мустанг.*

Широкие коридоры, по которым бледными тенями пробегали кланяющиеся слуги со снедью, подносами, тазами и какими-то иными атрибутами их насыщенной жизни.
Каменные стены отдавали едва ощутимым запахом сырости, пыли, и небольшой толикой плесени. Но это была неотъемлемая атмосфера старинных замков, повидавших на своем веку все: от поражающих своей пышностью дворцовых балов, до нудных пирушек, гости которых сваливались под лавки или кидались объедками. От мудрых правителей, коротающих вечера за книгой или указом в свете дрожащей свечи, немного неуверенным огоньком разгоняющую вечерние сумерки, до похотливых животных, сидящих на троне в мыслях о том, как бы полапать вон ту служанку с большой грудью. А еще стены помнили интриганов, умело плетущих заговоры со сноровкой бывалого паука… Но сейчас речь совсем не о Мукуро, у нас тут другая история.

— Доброе утро, отец, — едва слышное бормотание разлетелось гулким эхом, достигая королевских ушей.
— Да осветит солнце путь твой, сын мой, — величественно кивнул Цуна, поднимая кубок, словно бы только что произнес тост.
— Да подскажет ветер верную дорогу, — закончил официальную часть приветствия принц, падая на кресло и критически оглядывая завтрак.
Овощи. Везде были только овощи! Никаких тебе копченых колбас, или запеченной рыбы. Никакого вина или хотя бы заморского кофе. Только травяной чай.
Тяжело вздохнув, Дино принялся поглощать сии кушанья, в воображении рисуя вместо свежего огурца ароматную колбаску, а вместо порезанных помидоров — жареный картофель со специями.
— Дино, — позвал король, — подумал я тут, что негоже наследнику без невесты ходить. Но лишь игры интересуют тебя. И придумал я тогда забаву, для сына моего любимого и единственного, — четко отбивая каждое слово с секундной паузой, словно бы зачитывая приказ.
— Игру? – оживился Мустанг.
— Надеюсь, по нраву тебе она придется.
— А условия какие? – едва не подавившись куском колбасы (огурца), спросил Дино.
— Недалеко, за равниной, в горах, живет дракон большой и злобный, Леви его кличут, коли победишь его с хитростью иль без – ждет приз тебя заманчивый.
— Д-дракона победить? – побелел Дино.
Знавал он этого дракона – один замах его крыльев и можно смело улетать на небо и попивать чай со звездами. А о клыках – так вообще отдельная песня.
— Говорят, что хозяин есть у него, некий колдун, сможешь колдуна одолеть и дракон тебя не тронет, — нравоучительным тоном оповестил Цуна.
— Одолеть колдуна, который повелевает драконом? – ошалело спросил Мустанг, уже не в силах игнорировать мысли о полном и бесповоротном безумии короля.
— Но приз велик и желанен.
— А что за приз хотя бы? – жалобно протянул.
— Этого тебе не скажу я. Лишь знай, что этот приз служить тебе всю жизнь верой и правдой будет. Поддерживать и помогать.
— Ну только если за такую чудо-вещь стоит идти на дракона, — с сомнением, но Дино согласился, не в силах даже предположить чем обернется это путешествие.

— Прошу, господин, — конюх, которого, кажется, звали Ромарио, подвел белоснежного скакуна.
— Какой жеребец, — восторженно округлил глаза Дино, протягивая руки к морде.
— С нравом он, аккуратнее с ним, — пристраивая седло, консультировал Ромарио.
— Знаю, — легкомысленно отмахнулся Мустанг.
Конюх не сказал не слова больше, помогая принцу забираться в седло. Стоит ли упоминать, что при этом блондин три раза падал с седла, съезжал, и конце концов прижался к лошадиной шее так, что конь заподозрил попытку удушения.

Горделиво выпрямив спину и держа в руках поводья, Дино выехал из города.
Изумрудная поляна в еще не высохших бусинах росы. Разноцветные бутоны цветов, вокруг которых порхают бабочки и жужжат осы, собирая пыльцу.
Конь мотнул головой, сходя на обочину.
— Эй, нам не сюда, — попытался дернуть поводья Мустанг, однако животное не обратило на это ровно никакого внимания, продолжая жевать траву.
Дино несколько минут нервно ежился в кресле, делая гордое лицо, мол «Смотрите, хотя у меня важное задание, а я все равно даю своей лошади поесть!». Словно прочитав его мысли оный конь брыкнулся, подскакивая на задних копытах, отчего блондин подпрыгнул в кресле, пристыжено ойкнув. Вынужденно обидевшись на непоседливое животное, Дино углубился в свои думы.

— Мда-а, — только и смог протянуть он. Едва он пересек холм, как его взору открылась саванна. А буквально через десяток метров начинается сухая и жаркая едва ли не пустыня. Природа – великая шутница.
«Еще бы айсберг рядом с вулканом серебрился» — язвил блондин, и тут же замолк, отрыв рот от изумления – посередине равнины, на горячей, высохшей почве и правда переливался всеми цветами радуги большой кусок льда.
Правда если чуть приглядеться, можно было различить черные пустоты окон, резную крышу и небольшую оградку вокруг.
И черным пятном расположился дракон, рядом с которым была еще и высокая башня.
Дино взвешивал, куда пойти.
Какая-то высокая башня под носом у мифического чудовища, или ледяной замок с узорчатыми стенами.
Мысленно решив, что он пока что разведывает обстановку, Дино пошел в ледяной замок. Лошадь отказалась идти ровно на границе, продолжая вольготно щипать траву.
«Злое создание!» — снова обиделся Мустанг, сваливаясь с седла, потирая ушибленную пятую точку и ковыляя вперед.

Ледяной теремок встретил прохладой и влажностью. Но, что странно, он ни капельки не таял. Нерешительно зайдя по ступенькам, Дино заглянул внутрь. На коврике из соломы развалился мужчина, попивая какую-то жидкость из графина.
— Это-о, — топтался на пороге Мустанг.
— Чо, новый герой? – хриплый голос, и на блондина падает тяжелый взгляд багровых глаз.
— А вы кто?
— Занзас; я тут как бы главный злодей, — безразлично ответил, делая новый глоток прямо из графина.
— А я вроде за призом.
— Этот летающий мусор убил? – заметив гримасу полного идиотизма на лице «героя», Занзас пояснил, — дракона, спрашиваю, убил?
— Н-нет, — испуганно замотал головой блондин.
— Жаль, давно хочу от его избавиться, а самому лень, — и еще глоток.
— Ну так я тогда приз заберу?
— А, давно пора, а то достали меня уже, — Занзас поднялся, шатаясь прошелся до порога и, равзернувшись спиной ко входу, заорал, — ЭЙ, МУСОР, ВАЛИ СЮДА!
— А что за приз-то? – осторожно поинтересовался Дино.
— Совсем идиоты пошли, сейчас узнаешь, учти – отказаться нельзя.
— Вра-ай! – во второго этажа дикий крик.
— ДА НЕ ТЫ, СКУАЛО, ТЕБЯ ВЕРНУЛИ И ЕЩЕ ПРИПЛАТИЛИ, — тут же заорал Занзас.
— За такое обращение, — ровный, немного ленивый голос, — я забью тебя до смерти.
— Э-это что?
— Приз твой, тупица, — Занзас развернулся, снова падая на коврик, — совет да любовь, и прочая сопливая чушь.
— Может он меня заберет! – упрямо заорали со второго этажа.
— Да кому ты к черту сдался? Сиди и не вякай!
Дино побелел, глядя на брюнета, сверлившего его своими стальными глазами.
— А что мне с ним делать? – беспомощно спросил блондин.
— А, свадьба, что ж еще, — махнул рукой Занзас, присасываясь к бутылке.
— С-с-с-с-с-ва…
— Травоядное, — холодно буркнул «приз».
— Чертов Хибари Кёя, — снова ор, да так, что ледяная крошка посыпалась с потолка.
— А п-почему он не девушка?
— За девушкой надо было в башню идти, — буркнул красноглазый, нехотя отрываясь от бутылки.
— А, ну я пойду тогда в б-башню… — откуда у этого хлипкого подростка взялись тонфа и столько силы – Дино так и не понял.

Голова трещит нещадно. И в горле сухо. Дино поворочался, снова проклиная утро. Тут же вскочил, судорожно оглядывая комнату.
«Приснится же».
— Очнулось таки, травоядное, — бесстрастный голос.
— Т-ты…
— Жених.
— Н-но п-почему…
— Потому что ты кретин.
— Страшный, — скорчил обиженную моську Дино. В случае с отцом это всегда проходило. Ну лет до тринадцати – точно. А вот когда с таким лицом и в двадцать пять…
— Будешь много болтать – забью до смерти, — в ответ блондин лишь задрожал, вжавшись в кровать, но Хибари продолжил, — для брачной ночи я распорядился устроить другую комнату.
Дино нервно сглотнул и притянул одеяло до подбородка.

Как выяснилось – Кёя – сын одного из баронов, которого отдали Занзасу потому что этот непоседливый брюнет оправил с лазарет всех слуг и баронессе пришлось лично драить полы в собственном замке. В десять этажей, между прочим…

Вот и сказочке конец. Что читал – тот молодец. Пир был славный, особенно понравилось Занзасу. Остальные выпивки так и не увидели. Половину гостей забили до смерти, вторая половина попала под горячую руку Скуало. Как он оказался на свадьбе? У Занзаса спросите. Если решитесь.